Год-то был особенный. 58-я годовщина исторического
государственного деятеля вселяла святые чувства, гремела олимпийским золотом,
замахивалась на небывалое:
А можно и ещё меньше?!
Можно! – Шептал весенний ветер гнусным оппозиционным
голосом. Бухтел что-то омерзительно несистемное, путал карты и мешал юбилеям.
Опять победили, опять отпраздновали, опять все получили квартиры, опять мы
самые лучшие.
Была весна, настало лето, вертикальные медведи толстыми
голосами обещали правильную погоду. И была бы, была правильная погода!!!
Оппозиция опять замахнулась и опять ударила по самому святому. Самое святое не
выдержало и запылало. По ночам Ходорковский выползал из камеры и поджигал новые
территории. Страшен сионистский бунт, бессмысленный и беспощадный. Но сурово
медведь держал лапу на пульсе времени. И страна подавала надежды, подавала
признаки жизни, дожила до августа и не окочурилась. Всё что надо сгорело. Всё
что можно обещали построить, и народ верил, построят, обязательно чего-нибудь
кому-нибудь да построят. Построили же коммунизм, Гулаг построили. Что-нибудь и
теперь построят.
К осени опять дружно проголосовали. Взошли озимые,
ужаснулись и решили баллотироваться повторно.
Гремели в лесах вертолёты, унося прогрессивных медведей к
новым охотничьим подвигам. Слезу пролила старая комсомолка Нюша Нашина. Ей
исполнилось 15, и она хотела замуж только за медведя. Но медведей на всех не
хватало. Возникли пробки, возросла коррупция, в условиях относительного и
абсолютного обнищания буржуазия боролась за свои права. Ходорковский вышел из
подполья и опубликовал апрельские тезисы. Чувствую обострение революционной
ситуации, прогрессивные медведи думали о модернизации. Открывались новые
монастыри: Ново-Сколковский, Сочинский и Нижне-Колымский. В воздухе пахло
нанотехнологией. Ширилось, шумело, гремело: Даёшь!!! Народ шёл на выборы. И не
было удержу и перевыполняли на 150%, на 175% и с завистью поглядывали
кавказские аулы, снимали шапки аксакалы и посторонясь, давали дорогу
террористы: Всех не взорвёшь. Они сами себя взорвут.
Страна беременна была Собяниным и Собянин думал о насущном.
Ты далека, счастливая зима. И лето новое нам радости готовит.
ОтветитьУдалитьИ губернатор новый в Петербурге. И новый вождь. Такой знакомый, старый вождь Россией правит. Теперь, конечно, заживем. +45 в тени. И нечему гореть, давно спалили все.